Отрицательный Отбор - Страница 12

Минск с восторгом принял архитектурную вестернизацию из стекла бетона с изломанными формами, подержанное автобарахло и крикливые дешёвые шмотки для стран третьего мира. Сбылась мечта почтенной авторессы "Хижины дяди Тома", что когда-то европейцы глянут на мир ярких цветов и полутонов глазами негра, которого привлекает всё яркое, броское и блестящее. Но я не о том хотел рассказать. Среди скопища развлекательных строений на месте развалин "чёртова дома" воздвигли удивительное трехэтажное здание из кривых геометрических плоскостей, смешно сопряжённых друг с другом. Над ним по ночам горела яркая вывеска:

"СЛУЖЕБНАЯ ГОСТИНИЦА ДЛЯ ТЕХПЕРСОНАЛА"

Почему я подался в вахтёры? А потому что путь в Европу лежит через распроданные иностранным банкам бывшие колхозные земли и леса, порезанные на металлолом заводы и толпы безработных и бездомных, готовых работать за чечевичную похлёбку.

Я к тому времени успел вдоволь порыть траншеи, вывезти кучи мусора и почистить фекальные колодцы, но постоянной работы пенсионер без протекции получить не мог, хотя я был "молодой" пенсионер на досрочной пенсии. И тут я вдруг получаю голубой конверт, а в нём письмо. Неведомая компания сообщает, что я прошёл конкурс на вакансию администратора гостиницы для техперсонала, о котором и понятия не имел. На должность администратора, а проще говоря -- вахтёра или швейцара, не пойми что. Место администратора в гостинице для неизвестного техперсонала высокой зарплатой вырывало меня из общей массы человеческих отходов и избавляло меня от угрозы потерять квартиру за неуплату коммунальных услуг и перейти в разряд в вечных нанимателей, как давно уже повелось в Европе. Но я пока ещё жил в собственной квартире. Надолго ли? Это только великий бог по имени Банковский Кредит ведает.

Директором гостиницы был моложавый стройный хлыщ, одетый, как лондонский клерк, одержимый консерватор, с трёхдневной щетиной. Он держался величаво и строго. Старался придать своей речи лондонский выговор, частенько вставлял английские фразы. Именно английские, а не американские из голливудских фильмов. Что-то в этом директоре было знакомое. На какой-то миг мне показалось, что я узнал в нём моего дядю Феликса. Но этого просто не могло быть. Дядя наверняка в те годы был уже глубокий старик. Но фамилия босса была всё-таки Ярош.

-- Вашего дедушку или папу не звали Феликс?

-- Меня и самого зовут Феликс. Могли бы и глянуть на табличку на двери моего кабинета.

-- Простите, Феликс Ярош, родом из Ивано-Франковска вам не родственник?

-- У меня не может быть родни, сорри.

* * *

Кем был этот приходящий в гостиницу на ночлег техперсонал, никто не знал. Он только развлекался перед сном в зале игровых автоматов, казино, боулинге, сауне и биллиардной. Внутренний техперсонал -- уборщицы, сантехники, электрики -- никогда не покидал здания. Ни бара, ни ресторана, ни буфета в гостинице не было, словно жильцы подзаряжались электричеством от блоков питания или прямо из розетки. И все молчали, словно могли обмениваться мыслями и без слов. Ключей от номеров никто у меня не спрашивал. У каждого постояльца была кнопка для кодового замка от апартаментов. Со мной не здоровались и не прощались. Меня тут никто не замечал, словно я восседал в ливрейной униформе за стойкой портье в виде манекена только как часть интерьера.

Я забыл сказать, что в развалинах костёла, на которых была построена гостиница для непонятного техперсонала, начисто исчезли зайцы. Белочки больше не скакали по деревьям. Стрижи не носились в высоте с пронзительным писком. Зато угнездились совы, сычи и козодои. Шастали большие чёрные кошки, я таких прежде не видел. На дубе, который вздымался над бывшим обрывом свили гнездо чёрные аисты, которые обычно чураются соседства с человеческим жильём. Про вОронов я уже не говорю. Эта краснокнижная птица неожиданно облюбовала этот многовековой дуб с дуплом, из которого по ночам утробно ухал филин. И почему-то завелись летучие мыши, вот уж чего никто не ожидал в городе. Они висели днем под стрехами крыши, состыкованной по последней моде из сложных кривых выпуклых поверхностей, и нещадно гадили на окна, подоконники и дорожки у здания. Приглашенные работяги из клининговой компании в оранжевых униформах каждый день мыли стекла, очищали плиточное покрытие дорожек и негромко матерились, чтобы не потерять работу.

* * *

В последний день моей службы в гостинице для странного техперсонала я получил уведомление об увольнении без объяснения причин и конверт с солидным выходным пособием -- годовой зарплатой. О профсоюзах и защите прав трудящихся тогда уже давно забыли.

Ровно без четверти двенадцать я повесил в шкаф свою швейцарскую ливрею, расписался в журнале прихода-ухода, и тут вдруг затрезвонила пожарная сигнализация. Охранники покинули свой пост у входных дверей и ринулись к пульту, чтобы его отключить. На мои возражения они просто буркнули:

-- Атмосферные явления. Всё в порядке. Вам-то что? Идите домой. Вы здесь больше не работаете.

Они и ночью не снимали чёрных очков.

Не успел я выйти, как к моей стойке бодрым шагом, радостно потирая руки, подошёл молодой директор.

-- Прошло первое предупреждение? -- спросил он со злорадной и даже хищной улыбкой.

Охранники кивнули в ответ.

-- Что ж, выйдем и посмотрим, -- вывел меня директор под локоток из здания гостиницы на травку газона. -- Ага, в небе ярко звёздочка сияет.

-- Венера? -- тупо спросил я, потому что совсем не разбираюсь в карте звёздного неба.